Читать книгу - "Ей снилась смерть [= Праздник смерти ] - Нора Робертс"

– У нас нет достаточных доказательств для предъ­явления обвинения.

Ева знала это. Черт возьми, она отлично понимала это, но все равно собиралась попытаться убедить по­мощника прокурора.

– У него были средства, была возможность и, черт побери, у него был мотив преступления. У него была возможность проникнуть в дома всех четырех жертв, – быстро продолжила она, прежде чем помощник прокурора Карла Роллинс успела что-нибудь возразить. – Он знал каждого из них.

– У нас нет даже серьезных косвенных улик против него.

Карла Роллинс чувствовала себя очень уверенно, несмотря на то, что ее рост не превышал полутора мет­ров вместе с каблуками-небоскребами, которые она обычно носила. У нее были раскосые глаза цвета чер­ной смородины, которые весьма экзотически смотре­лись на круглом лице. Она была вся какая-то мягкая и гладкая, со стройной фигурой и идеально подстрижен­ными темно-каштановыми волосами, каждый локон которых заканчивался точно на дюйм выше плеч.

Роллинс вела себя со следователями, как опытная классная дама с неразумными детьми, и обладала же­лезным характером. Она любила побеждать, а в деле Гоффмана она не видела для себя такой возможности.

– Вы хотите, чтобы я спеленала его в ту минуту, когда он схватит за горло следующую жертву? – нахму­рилась Ева.

– Было бы неплохо, – ровным голосом сказала Роллинс. – Но также подойдет и чистосердечное при­знание.

Ева мерила шагами кабинет Уитни.

– Какое «чистосердечное признание», когда мы уже раскололи его! Я прекрасно понимаю, что в данной ситуации его слова не имеют юридической силы.

– Таким образом, ему можно предъявить только склонение сестры к сожительству, – тихим, вкрадчи­вым голосом сказала Роллинс. – Может быть, нам удастся привязать к нему противозаконное нелицензи­рованное предпринимательство, так как, зная о грехах Голловея, он продолжал предоставлять ему услуги. Но это тоже сомнительно. Я не могу выдвинуть против него обвинение в убийстве, Даллас, пока вы не предо­ставите прямых улик или чистосердечного признания.

– Мне необходимо, чтобы он оставался под стра­жей.

– Его адвокат обратился с протестом по поводу со­стояния здоровья подозреваемого. Мы больше не имеем права держать его под стражей. Вы можете снова задержать его завтра по истечении положенных зако­ном двенадцати часов.

– Я хочу, чтобы ему надели «браслет безопасности».

Роллинс вздохнула:

– Даллас, у меня пока нет причин надевать на него браслет, который позволит следить за всеми его пере­движениями. Он пока только подозреваемый, и то без особых улик. Закон гарантирует ему свободу личности и свободу передвижения.

– Боже, помоги мне! – Ева запустила обе руки в волосы. Ее глаза покраснели от недосыпа, а желудок уже бурчал от избытка кофе. – Я требую, чтобы его подвергли тщательному тестированию, в том числе – на детекторе лжи. Я требую, чтобы доктор Мира дора­ботала с ним.

– Это может быть сделано только по добровольно­му согласию.

Роллинс спокойно подняла руку, прежде чем Ева успела снова броситься на нее. Она давно привыкла к выходкам полицейских, и они не волновали ее. Но сей­час она размышляла и не хотела, чтобы ей мешали.

– Возможно, мне удастся убедить его адвоката, что это в интересах клиента. Сотрудничество в этой облас­ти может повлиять на решение прокуратуры не выдви­гать обвинение в склонении к сожительству. – Доволь­ная осенившей ее идеей, Роллинс встала. – Выясняйте вопрос с тестированием, а я посмотрю, чем смогу вам помочь. Но вы можете раскалывать его еще только час, Даллас.

Уитни подождал, пока Роллинс выплывет из каби­нета, и поднялся.

– Сядьте, лейтенант.

– Майор…

– Сядьте, – повторил Уитни и забарабанил паль­цами по спинке кресла. – Вы удивляете меня, – начал он, когда Ева села.

– Мне нужно еще время, чтобы припереть его к стене. Макнаб работает в фирме «Только для вас». К кон­цу дня мы можем что-нибудь получить.

– Вы удивляете меня, лейтенант, – повторил Уит­ни. – У вас было более семи суток на раскрытие этих преступлений.

– У убийцы они тоже были.

– Безусловно. К тому же убийца не страдает от ран, полученных при исполнении служебных обязанностей.

– Со здоровьем у меня уже все в порядке.

Ева поняла, что находится на грани нервного срыва, и постаралась собраться. Если они сейчас сорвется, то это только подтвердит подозрения Уитни.

– Спасибо за беспокойство о моем здоровье, сэр. Но для этого нет оснований.

– Неужели?

Он поднял брови и впился в нее взглядом. Бледна, мешки под глазами, сильная степень истощения – та­ков был его вывод.

– Итак, когда вы намерены отправиться в клинику и показаться врачу?

Ева изо всех сил пыталась взять себя в руки и унять дрожь в пальцах.

– Это приказ, майор Уитни?

– Я предоставляю вам выбор, Даллас: пойти к врачу и выполнить все его указания – или я отстраню вас от исполнения служебных обязанностей до 9.00 завтрашнего дня.

– Мне такой выбор не кажется слишком справед­ливым.

– Или то, или другое. Иначе я вообще отстраню вас от ведения этого дела.

Ева чуть не свалилась со стула – Уитни увидел, как ее качнуло. Но она усидела на месте, только кровь при­лила к лицу.

– Он уже убил четверых. И только я знаю его по­черк. Если вы уберете меня из этого дела, мы потеряем время. И мы потеряем людей.

– В таком случае отправляйтесь домой, Даллас. Пере­кусите и ложитесь спать.

– А тем временем Руди ускользнет от нас!

– Я не могу держать его под арестом, не могу надеть на него радиобраслет. Но это не означает, что я его вы­пущу из поля зрения. – Теперь Уитни позволил себе улыбнуться. – Он будет под наблюдением. А завтра мы соберем пресс-конференцию. Вы все правильно проду­мали, Даллас. Мэр города и шеф полиции получат от прессы по полной программе. Но вас это уже не будет касаться.

– Я могла бы провести эту пресс-конференцию.

– Я знаю. Мы вывалим на них столько информа­ции, сколько понадобится для того, чтобы поднять об­щественность. – Уитни помассировал затылок. – Лю­ди должны жить спокойно, добрая воля должна править миром. – Он ухмыльнулся. – Идите домой, Даллас. Завтра вы должны быть в форме.

И она пошла, потому что альтернатива была для нее неприемлемой, Ева не могла отступиться от этого дела и не могла идти в больницу. Хотя она и уверяла всех, что совершенно здорова, у нее были подозрения, что ее могут оттуда не выпустить.